Теперь о больном корне моей жизни, родившем в основной части мои страхи и терзания. Когда родители поженились и я родилась, мы жили в поселке сельского типа в квартире пятиэтажки.
По рассказам мамы я часто и сильно болела (спасли чудом от бронхиальной астмы) и мама возила меня в город в больницу в рюкзаке, нас часто оставляли там. С тех пор я недолюбливаю каши. Один раз маму не пустили и заперли меня в больнице одну, вены найти не могли, поэтому уколы кололи в голову. Видимо этот раз и был самый сильный, судя по тому как всю жизнь возникали вспышки из подсознания о бесконечно высоких белых стенах вокруг и только узких окнах в самом верху с проблеском света и еще этот запах… я его несколько раз чувствовала потом случайно в жизни, но никак не могла понять что это, пока не положила в ванную овсяные хлопья и ягоды, оказывается это была смесь овсянки с киселем, прочно укоренившаяся в моем сознании.
Наверное там мне было очень страшно потому как лет в 10, когда меня повезли на скорой в больницу зашивать разбитую коленку, сигнал моего ора обеспечил нам беспрепятственный проезд )) Вообще коленки были разбиты всегда, все детство асфальтовая болезнь, все в кровь, приносили домой на руках, осталось несколько шрамов.
П.С. Я жалкий нытик, другие живут с переломами и страшными болезнями, мне тяжело об этом думать
_____________________
В садике воспитательница весьма сухого строгого вида со жгуче-черными короткими волосами хотела мне перед всей группой отрезать язык здоровенными ножницами за то, что я назвала ее тем, кем она являлась (сукой) девице, которая меня и сдала. Конечно не хотела отрезать, пугала, но я верила, что может, это был человекоподобный монстр, штандартенфюрер Ганс Ланда в юбке, допущенный к детям. День, когда мы уезжали из этого места и я забирала вещи из садика был одним из счастливейших в моей жизни, меня выпустили на свободу ...
_____________________
Но счастье длилось не долго. Мы переехали в город к родителям отца и стала ходить в другой садик, но там начались какие-то непонятные для меня проблемы (я только недавно поняла, что оказывается социально неадаптированный человек) и пришлось на всех окрысится и держать оборону. Дома также особой любви и радости я к себе не испытывала.
Только с мамой было хорошо всегда, особенно когда мы ездили с ней вместе в Тверь закрывать ее сессию, мы покупали разные вкусности (во времена совка не было абсолютно ничего в магазинах кроме 3-х литровых банок с зелеными маринованными помидорами и яблоками, самое необходимое хлеб, молоко выдавали по талонам) жареную картошку в пакетах, свежие дыни на рынке, ночевали в гостях у ее подружки, болтали и смеялись от души.